Я сижу на мокром парапете крыши, свесив ноги вниз. Отсюда видно пол-Лондона. Люди внизу кажутся черными точками, блуждающими по старым улицам. Лондон всегда казался мне серым, тусклым городом, но сейчас особенно. Холодные капли дождя стекают по моим щекам, а затем падают на потрепанные джинсы. Я нервно сворачиваю и разворачиваю в руках платок, промокший до ниточки. Он давно уже не впитывает мои слезы, но я продолжаю настойчиво выбирать их.
Мой маленький мирок разлетелся на осколки, которые я пытаюсь собрать. Но уже ничего не выходит. Осколки остаются осколками, а моя жизнь такой же никчемной и бесполезной. Бывает время, когда меня все устраивает, но потом настает момент, когда я срываюсь. Тогда на смену полноценности приходит пустота. Эта пустота страшнее одиночества и даже неуверенности, преследующей меня. Эта пустота - неизвестность. Я теряюсь в лабиринтах своей души, не зная, что меня гложет. Я не вижу выхода. Приходит депрессия, а после нее - усталость. Эта усталость забирает все чувства и все мысли.
Иногда мне кажется, что я нездорова. Возможно, мне бы следовало пойти к психологу, но открывать свои проблемы не хочется. Ни подруга, ни мама и даже врач не удостоятся моей откровенности. Все равно никто не сможет помочь. Я сама должна разобраться в себе. Но почему-то каждый раз я откладываю разговор с самой собой. Может, боюсь. А может, я - мазохистка и мне нравится эта боль?
Я уже несколько дней прихожу на эту крышу и думаю: «Что будет, если сделаю шаг вперед?». В такие моменты меня начинает трясти, и я пугаюсь, что все-таки сделаю это. Сегодняшний день не исключение. Только я не думаю о своей смерти. Просто мысленно представляю, как умирают все остальные, и почему-то мне становится легче.
Моя одежда промокла, но мне жарко. Голова разламывается от боли. После смерти моего брата прошел уже год, но мне хуже, чем когда я узнала о его гибели. Тогда я выбежала из дома и шла, шла, шла, пока не осознала, что не знаю, где нахожусь...
Машины намного больше человека.
Я слышу шаги за спиной.
- Не бойся, - говорит кто-то.
- Не боюсь, - хриплю я, продолжая разглядывать переулки Лондона.
- Этот мир такой тухлый, - усаживаясь рядом со мной, произносит парень. Он смотрит на меня в ожидании ответа.
- Скорее до боли одинокий.
Парень улыбается и проводит руками по светло-русым волосам, обрызгивая меня каплями. Я пожимаю плечами и продолжаю осматривать уже изученную местность.
- Я наблюдал за тобой, - произносит он. - Вон оттуда!
Он указывает на кафе на здании, откуда прекрасна видна крыша небоскреба, где мы сейчас сидим.
- Ты бываешь здесь часто. Сидишь, смотришь... Пугаешься и отступаешь... Меня, кстати, Мишей зовут.
Парень протягивает руку, но я лишь бросаю на нее взгляд и отворачиваюсь.
- Кэти.
- Кэти, - повторяет он, опустив руку. - У меня жаба была с таким именем.
Он шмыгает носом и отбивает ногами по крыше дробь.
- Зачем ты вообще пришел?! - рычу я, удивившись нахлынувшей ярости.
- Хочу умереть, - произносит Миша, улыбаясь.
- Ты не похож на самоубийцу.
- А как они должны выглядеть?
Я бросаю взгляд на него и вздыхаю.
- Поникший взгляд, трясущиеся руки, опущенные уголки губ. Классика.
Он пытается состроить печальную гримасу, что вызывает у меня смех.
- Чего смеешься? Сама-то на самоубийцу не катишь.
- А я разве хочу умереть?
И тут я чувствую, как мое сердце сжимается в комочек. Я вслух произнесла то, что много раз говорила в уме.
Миша встает и смотрит вниз.
- Давай сделаем это прямо сейчас! Вместе. Что скажешь?..
Я поджимаю губы и неуверенно встаю, пытаясь держать равновесие... Больно же точно не будет.
- Я не… не уверена, что…
- Кэти, - ласково шепчет Миша и берет за руку. - Вместе.
Он касается моей щеки и вытирает слезу.
- Я обещаю, будет весело.
- Весело? Что ты несешь!
Меня охватывает страх.
- На счет три. Раз, два…
- Стой! Стой! - кричу я. - Я не могу!
- Тогда я сделаю это сам!
- Подожди.
Я хватаю Мишу за рукав.
- Раз, - тихо произносит он, глядя мне в глаза, - два…
Я пытаюсь отойти от края, но Миша не дает вырваться.
- Три! - орет он, прыгая и увлекая меня.
Я падаю, крича ему все ругательства, какие только слышала. Волосы закрывают глаза, крик застревает в горле. Кажется, душа уже разбилась в лепешку, скоро и очередь тела. Мне вдруг так захотелось домой. К родителям, потерявшим не только сына, но и дочь.
- Как ты?! - кричит Миша, он, обхватив меня.
- Пошел к чертям собачьим, - шепчу я.
Шепчу от страха.
Боже, что я наделала?
Что он наделал?
Я же не самоубийца.
Я хочу жить!..
Я ощутила ненависть к себе, ненависть к своему поведению. Я жалела только себя! Мне было легче винить весь мир в смерти брата, хотелось, чтобы всем было так же больно, как и мне. А сейчас… сейчас я убью не только себя, но и маму с отцом...
Миша сильно прижимает меня к себе и шепчет:
- Не бойся, малышка, я не позволю тебе умереть.
Он что-то дергает, и мы останавливаемся и продолжаем плавно опускаться.
- Я же говорил, что будет весело!
- Гаденыш, - улыбаюсь я, обхватив руками Мишу...
...Он крепко держит меня даже тогда, когда мы на земле. Парашют медленно опускается на нас. Я ползу по мокрому и грязному асфальту из-под него, затем поднимаюсь. Вокруг меня и Миши толпа. Миша стоит за моей спиной.
- Теперь не хочешь умирать? - тихо спрашивает он.
Я улыбаюсь и, повернувшись к нему, крепко обнимаю.
Миша обнимает меня в ответ, и мы смеёмся, ни на кого не обращая внимания. |