require "idate_txt.php"; ?>
|
Девочка и галка От дежурных слов немного толку О любви, спасении добром. Семенила галка по просёлку С перебитым, сломанным крылом. А за ней с каменьями, ватагой Недоросли юные неслись: «Не уйдёт от нас! Ещё вот так-то!», Раздавался злой и резкий свист. Вдруг мальчишек обозвали дураками, Девочка сказала: «Всё решим», И накрыла птицу ту руками, Словно сердцем обняла большим. Смех колючий ей сочился в уши: «Пожалела! Плакса! Вот дела!». Отдала все марки и игрушки, Только галку от камней спасла. Постоянно с ней она возилась, Говорила, гладила светло, Выходила, вынянчила в зиму, Залечила чёрное крыло. Улетела птица, как и должно. Круг замкнулся. Девочке опять В платьице с голубеньким горошком Остаётся на крыльце стоять. Нежность, радость, сладостная небыль, Лишь глаза слезинками блестят. И смотрела, как взмывала в небо Галка, не прощаясь, не грустя. Только сон видением божествен С птицею, сидящей на плече, Ведь любовь не дар, а прежде - жертва, Без отдачи, просто, низачем. Я иду просёлком тем устало, Снова замечаю в свой черёд, Как же много на просёлке галок, Только девочка здесь больше не живёт. Не хочу Глупо влюбился, без памяти, без тормозов. Словно голый идёшь по улице в час пик. Как это не нужно, когда в душе бедлам и разор, Ослепли глаза и не слушается язык. Хочешь увидеть хотя бы вчерашний след издалека, Услышать хотя бы эхо от слов за спиной И со страхом прятать пульсирование виска В мокрую подушку, высушенную горячею головой. Снова томление, бессонницы, ненужные сны, Дни, разорванные, как стекло, остывшей водой, Секунды отрезвления, которые слезами пытаешься смыть, Закупоренный в бочке, как бестолковый Гвидон. У вас всё в порядке, муж и прочий ажур, Мне ничего не светит, и все мечты - только бред. Господи, зачем Ты снова окунаешь меня в эту жуть, Как в болотную жижу, когда ни дороги, ни выхода нет?! Господи, зачем Ты душу в лоскутья мельчишь, Без надежды, без пути, на перекрёстке ветров, Чтобы сердце билось в клетке, как пойманный чиж, И рвалось наружу и песнями выворачивалось, как нутро?! Сколько же можно?! Господи, я прошу сейчас, Зачем мне снова эта безумная, сжигающая дурь?! Когда только копится, копится снег на плечах, Если в глупой надежде на встречу куда-то иду. Ведь всё только мираж, и всё - только нелепая муть, Дескать, благо - любовь, дескать, плохо - покой. Ну, а я не хочу безответной, не хочу не взаимной ничуть! Я устал, надорвался, я уже не хочу никакой. Перед зимой Снежок с небес струится жидкий, Окутал землю белый дым, Пора укладывать пожитки И собираться вслед за ним. Что было здесь? Гнильё, валежник И знобкий, липкий неуют, Порхала бабочкою нежность - Теперь упала в тёмный пруд. Чуть-чуть побьётся в зябкой влаге, Оцепенеет на мели, Лишь ива, как нелепый трагик, Заломит руки до земли. Рябина греть устала за день Сквозной, расхристанный простор, И крошкой белой, щедр и жаден, Посолит ветер косогор. Был хлеб и соль, и соль осталась, Когда распался хлеб, иссох. Скрипящей льдинкой колет старость В руках кристалликами - соль. Январские стрекозы В январскую метель опешил: Разбив снежинок стройный ряд, Порхали весело и нежно Стрекозы, в воздухе паря. Я присмотрелся. Что за диво? Неуж мечтаю наяву, Устав от холода и льдинок И от зимы, где я живу? Смотрю: с деревьев занесённых Внезапно, словно не всерьёз, Порхнули вниз крылатки клёна, Почти как крылышки стрекоз. Их ветром рвало и кружило, Несло позёмкой на дворе Остаться новой, странной жизнью. Среди снежинок в январе. Про уходящих Говорят, есть покруче, Жизнь могли побороть, Говорят, самых лучших Забирает Господь. Кто разбился в машине, Кто пошёл воевать, Если смерть поспешила Поскорее забрать. Без заштатного нимба, Без тычков по плечу, Я живу и не гибну, Только землю копчу. Рассыпаю послушно Слов ничейный горох. Лучший я или худший? И настолько ли плох? Ослик Иа Годы к концу, торжествует природа, Круг замыкается, быть по сему: Снова достались горшочек без мёда И лопнувший шарик впридачу к нему. Счастье какое! Итог, словно песня, В восторге поёшь, над землёю паря: Прекрасный горшочек и шарик чудесный, Было, что вспомнить, жизнь прожил не зря. Достались терпенье и нервы из стали, Верил: однажды вернёшься домой. Хоть и пустой, но горшочек же дали, Хоть лопнувший шарик, но всё-таки твой. Запад Умом Россию не понять, Когда понять и не пытались, Когда хотели бы обнять, Да так с хотеньем и остались. И снова руки режет сталь, Отец гордится блудным сыном, Где лишь цепочка без креста С нелепым, сломанным аршином. |
|