require "idate_txt.php"; ?>
|
* * * В то утро было так легко, Так радостно проснуться. Лучу, скользнувшему в окно, Счастливо улыбнуться. И снег увидеть, и уйти В простор морозных улиц. И, продлевая день в пути, Шагать от снега щурясь. Его руками загрести, Услышать под ногою, Как, рассыпаясь, он хрустит Пропахнувшей зимою. В то утро было так легко, Так радостно проснуться, Уйти из дома далеко И больше не вернуться. * * * М.Ю.Лермонтову Не утихая, продолжался бал. Оркестр мазурку под ноги бросал. Мелькали фраки, банты эполеты... Поклоны, любопытные лорнеты, Проворных шпор однообразный звон... А он?.. Стоял у грота одиноко. И говорил кому-то из друзей Пророчески о гибели своей. Насмешливо смеялся, танцевал... И, словно призрак, словно приговор, - С большим кинжалом отставной майор. Вдруг тишина... И шутка на весь зал... И все он длится, этот странный бал. * * * Золотое сердце России Мерно бьется в груди моей. Н. Гумилев Уснувшего города старый квартал И сквер, где когда-то здесь церковь стояла. Луна, проплывая, над миром сияла. И друг1 о Стокгольме стихи мне читал. И каждое слово, летя в тишину, Дыханьем поэта ее наполняло. С той ночи ночей пролетало немало. Я строчку поэта узнал не одну. Дышали романтикой эти стихи И знойными ветрами странствий дышали. В них подвиги сильные люди свершали, Вступив в поединок с безумством стихий. И все прославлялось в алмазных строках: Любовь и Искусство, Россия святая. И жил я в пространствах и жил я в веках, И снова живу, эти строчки читая. Ленинград, 1990 г. * * * Прощай, распятая Россия!.. Нет, не прощаюсь, остаюсь С тобою в годы роковые, Терплю, страдаю и молюсь. И ты осилишь все невзгоды, В слезах умывшись и в крови. И над тобой взойдут восходы Всевоскрешающей любви! * * * Троллейбус ушел. И другого не жди На гулком проспекте, продутом ветрами. Нет денег в твоем вечно-вещем кармане. Один только ветер и ночь впереди. Один только город гранитный в снегу, Обветренный злою, промозглою стужей. И ты, одинокий, больной, неуклюжий, Идущий сквозь ночь к своему очагу. Бредущий сквозь ветер холодный и снег... И сможешь ли свой обрести ты ночлег? * * * И со мной неразлучно останутся, До последней минуты со мной - Неподкупные женщины-странницы, Заходящие в дом мой ночной. Красотой горделивой отмечены, Молчаливы и юно-стройны, Жизнь мою осветившие женщины, Уносящие тихие сны. * * * Другу Яну Бернарду Без устали блуждал поэт Средь знойных скал, в степях туманных, И за сонетом сочинял сонет Из бесконечных звуков первозданных. Вбирали строчки солнца жаркий свет, Звон родников, сверканье струй стеклянных. И гор кавказских снежный силуэт. И сон прудов заросших, безымянных. Всю землю он родную исходил. Луч солнца по утрам его будил И звал опять в счастливый путь далекий. И вновь степей распахнутый простор, И город детства меж окрестных гор... И все входило в красочные строки. * * * Когда-то смертельно устану. Растаю, подобно туману. Засохну, как бурые травы, Как листья осенней дубравы. И все я на свете забуду. Но с новыми веснами буду На солнце листвою светиться, Ласкающим светом струиться. В изменчивом мире останусь И с ним никогда не расстанусь. |
|